» » Когда улеглись страсти…Раздумья после форума писателей

Когда улеглись страсти…Раздумья после форума писателей



В середине сентября в Алматы прошел I Международный Форум писателей «Роль современной литературы в изменяющемся мире». Последний раз подобный писательский форум проводился сорок пять лет назад, в 1973 году. Улеглись страсти, а они действительно кипели; во время пленарных заседаний и затем в социальных сетях высказывались самые разные точки зрения. Немало было интересных выступлений. Я же намереваюсь затронуть только два момента: выступление Сейдахмета Куттыкадама и пост в FB Михаила Земскова, недавно принятого в члены Казахского ПЕН клуба.

Выступление Сейдахмета Куттыкадама «Литература в багровых сумерках цивилизации», ныне опубликованное во многих СМИ и социальных сетях, никого не оставило равнодушным, вызвало споры. Оно заставило каждого задуматься и о судьбе страны, и о литературе, и о своем долге перед ней. Честно, беспощадно анализируя состояние казахской письменной литературы, Сейдахмет Куттыкадам останавливается на периоде независимости:

«Большие надежды появились у нас, когда наша республика получила независимость. Казалось, теперь расцветет национальная культура и в первую очередь литература. Но вместе с независимостью пал «железный занавес», который мы столько проклинали, и к нам пришел рынок. Но вместо ожидаемых мировых культурных достижений и новейших технологий к нам хлынули другие ценности от ортодоксального ислама до поп-ценностей западного мира и… неоколонизаторы. Причем эти изменения были настолько стремительными что, фигурально выражаясь, однажды уснув при застойном социализме, на другой день мы проснулись при диком капитализме. От вала этих новаций, увы, не лучшего свойства, общество растерялось и не знало: что делать? …Все это тяжело пережить, но представляет огромнейший и интереснейший материал для наших литераторов, который требует своего освоения. Казахская литература состоит из двух основных частей по языковому принципу – казахскоязычной и русскоязычной. Ныне первая пошла по пути провинциального натурализма, почти не замечая грандиозных изменений в мире, а вторая – в основном, склонилась к постмодернизму… Конечно, сейчас, когда вся мировая литература находится в кризисе, казахской - трудно проявить себя».
И С.Куттыкадам с трибуны международного форума обращается к казахстанским писателям: «… надо вернуться к реализму, конечно в новом обличье, но все же к реализму, возможно в сочетании с романтизмом. Литературным творцам надо выбраться из «башен из слоновой кости», откуда они, в большинстве своем, робко и иронически наблюдают за «коварством властей и бездумьем толпы» и подобно лучшим своим собратьям в былые времена принять непосредственное участие в решении судеб своих народов. Писать на «злобу дня» и более активно вмешиваться в «эту грязную политику», чтобы очистить политику и вразумить толпу».

Я понимаю боль Сейдахмета за судьбу литературы и благодарна ему за слова о необходимости реалистического направления. В казахстанской литературе есть произведения, отражающие неравнодушие авторов, изображающие реальность, считаю я. Это «Эротический роман» Берика Джилкибаева, тетрология «Дом суриката», «Сны окаянных» Аслана Жаксылыкова, «Право на исповедь» Адольфа Арцишевского. Так или иначе, реальность все равно прорывается. Видимо, просто должно прийти время, и тогда появляется то, чему суждено появиться. И оно требует своего подхода, своего стиля.

Моя судьба тому подтверждение. В 1996 году я начала заниматься так называемой предпринимательской работой, чтобы выжить (старший окончил вуз, но работы не было). Столкнувшись с уловками и настоящих рэкетиров, и рэкетиров из числа чиновников - а они все называли то, что охраняли меня от самих же себя, «работой» - однажды записала случай с одним сотрудником акимата. Так появились мои первые рассказики, с «воробьиный носик» - определение, данное потом ныне покойным, светлой памяти, Виктором Бадиковым. Кажется, я одна из немногих казахстанских челночников-комочников, пришедших в литературу. Первая книга вышла в начале нового тысячелетия, в 2001 году, в самый разгар дикого рынка. И первая, и вторая написаны на старых, советского образца бланках Приказов (как будто кто приказывал!) Спорткомплекса «Медеу», куда меня опять-таки судьба забросила случайно в те же годы. И, кроме меня, эти бланки никому не нужны были. А слово «Медеу» одно из синонимов моего имени.

Кто-то должен был описать и реальные события первых лет независимости, дикие правила игры, принятые тогда. Критики Виктор Бадиков, Вера Савельева, Берик Джилкибаев причислили меня к реалистам.

Время выбрало и стиль: ведь писать приходилось урывками, а работа на выживание, как известно, от зари до зари. Затем был написан роман, состоящий из множества ситуаций, лиц, судеб. Но и его можно было бы разделить на отдельные рассказы, так как их объединяет, по высказыванию Джеймса Джойса только «Госпожа тема».

Если раньше сталкивалась с несправедливостью, притеснениями в мелком бизнесе, сейчас вижу много нелицеприятного в писательской среде. Я – реалист, романтизма маловато. А уж как удается – судить читателю.

И вот следующий «реализм». Речь пойдет о посте в FB Михаила Земскова.

Я не согласна с ним в оценке прошедшего форума.

Земсков сорвал много «лайков» и одобрительных высказываний, всполошив и взбудоражив людей, не имевших никакого представления о работе форума и с его подачи сразу осудивших всё и вся. Начал М. Земсков с того, что пространно сослался на метафизику, которая иногда «вокруг сгущается до того, что превращается в метафизический реализм прямо здесь и сейчас». И в Переделкино он якобы столкнулся с этим явлением лице Мамлеева с его «Шатуновым». Затем эта самая метафизика с реализмом переносится в зал Дворца студентов, где проводился вечер поэзии: «…Или когда поэзия в лице Цветкова, Кенжеева, Гандлевского вдруг оказывается только в роли «группы на разогреве» перед метафизикой в лице Сулейменова, похожего одновременно на Брежнева и Назарбаева».

В ответ на данное утверждение напомню о древней традиции моего народа принимать гостей. Президент Казахского ПЕН клуба Бигельды Габдуллин, как и положено хозяину, кратко ознакомил присутствующих с каждым из поэтов, затем предоставил им слово, не ограничивая никого во времени. И Олжас Сулейменов, представляющий Казахстан, как и принято, выступил последним. В посте Земского чувствуется некая отстраненность от общего дела, сторонний взгляд, высокомерие ли, желчность ли, рисовка ли. А ведь ведущий, Бигельды Габдуллин, который якобы устроил «разогрев», очень тепло отозвался о Михаиле Земском в интервью многочисленным СМИ, участвовавшим в работе данного форума.
Далее М. Земсков продолжает комментировать на свой лад выступление О. Сулейменова: «И индийский поэт в цинковом гробу после попойки с Гамзатовым снова летит в Индию, к «пятистам миллионам минут молчаний по Мартину Лютеру Кингу», и «Олжас снова гонится по прериям Африки за Нельсоном Манделой, чтобы вручить ему Ленинскую премию».

Сулейменов говорил о «цинковых гробах» не потому, что забылся или увлекся. Как тут не вспомнить отрывок из выступления С. Куттыкадама:

«Становилось, ясно, что духовную жизнь нельзя начисто отделять от политики; что мысль, будто можно создавать культурные ценности, сохраняя аполитичность, представляет собой заблуждение немецкой бюргерской идеологии: что культура стоит перед лицом грозной опасности, если ей недостает политического инстинкта и воли…» (Томас Манн).

Восточный человек, каким бы у него ни был язык творчества, предпочитает иносказания, тонкую иронию или завуалированную шутку; в казахском языке есть словосочетание «сөздің астары», то есть недомолвки. Потому не надо бы искать в его речи крамолы, а еще хуже – глупостей. Все, думаю, поняли, что он имел в виду, когда вспоминал о происшествиях сорокапятилетней давности. Жизнь так коротка, преходяща, непредсказуема, все мы в первую очередь люди со своими слабостями, достоинствами. А так как российские поэты читали свои стихи, где и стопочка, и водочка была, и юмор присутствовал, он (Сулейменов), по словам Земскова, «слегка покачиваясь, проходит к трибуне: «Я еще вспомню какие-нибудь стихотворения». Почему бы не принять как шутку и добродушно улыбнуться? А это и была своеобразная шутка-ирония, и, скорее всего, направлена в свой адрес. Сулейменов прочитал перед студентами не какие-нибудь, а главные свои стихи, с них началась его жизнь в поэзии. И тоже неспроста: в те далекие годы, он сам был чуть старше студентов в зале.

Молодежь, как и полагается, вела себя очень эмоционально. Они хотят гордиться своей страной, поэтами, потому и среагировали «рёвом», по определению Земского, на весть о том, что Кенжеев родился в Чимкенте. Каждый из нас хотел бы гордиться великими людьми, выходцами из своего народа. Студентов можно понять: русских поэтов многие из них видели впервые в своей жизни, они присматривались, прислушивались к ним, отсюда, возможно, сдержанность. Хотя каждое стихотворение встречали бурными аплодисментами, а Сергей Гандлевский, помнится, даже попросил не хлопать.

В конце поста Земсков привел мантры Гаятри и «…глянул в бездну, а она в тебя глядеть уже больше не хочет, и только подмигивает и строит рожицы»… Бездн можно сколько угодно найти, если только их и стараться увидеть.

Олжас тоже человек со всеми своими слабостями и достоинствами. На вопрос есть ли сейчас сильные поэты или писатели, ответил честно: нет. Может, не читал? Бывает.

А может тот юноша, который прочитал на том вечере свои стихи, посвященные Олжасу Сулейменову, и будет поэтом, которого он ждет? Последние строчки в переводе на русский язык звучат так:

«Дед мой, Олжас, я Ваше имя написал бы на небесах…»

Сколько гордости, почитания в этих строчках, сколько сострадания. Зная, что Сулейменов потерял внука, он представлялся в своих стихах его внуком. А Земсков бездумно насмехался над мудрецом, человеком, только что перенесшим огромное горе и нашедшим в себе силы прийти на встречу и отсидеть мучительных для него несколько часов, чтоб поддержать своих коллег поэтов. Хорошо бы Михаилу помнить, что он «европейский интеллектуал, воспитанный в Азии» (эти строки он поместил на обороте титульного листа с выходными данными своей книги «Когда «Мерло» теряет вкус» как определение российских критиков).
Земскому, похоже, было обидно за своих старших друзей, ему показалось, что недостаточно оказали почестей: ведь Литшкола, руководителем которой является Михаил Земсков, получила престижную российскую награду «Русскую премию» «За вклад в развитие и сбережение традиций русской культуры за пределами Российской Федерации». И надо бы бережнее относиться и к традициям, духовным ценностям земли, где родился, вырос и ешь свой хлеб. Не «разогревать» доверчивых и готовых увидеть во всем злой умысел, подвох. Хорошо бы помнить заветы хотя бы своих старцев-христиан.

Умит Тажкен, член Казахского ПЕН клуба

Источник https://camonitor.kz/31690-kogda-uleglis-strastirazdumya-posle-foruma-pisateley.html
Автор admin, 23-10-2018, 12:01
0